Морозец первый всех слегка смутил,
траву посеребрил и листья клена
и напоследок, выбившись из сил,
упал в цветы за кромкою газона.
Всходило солнце, ширилась заря,
и луг дышал, согретый, легким паром,
и свет ночной пугали фонаря
прохожие, бредя по тротуарам.
Задался день, коль был тому задел,
И лист смотрел, умытый, горделиво
На мир, что этой ночью поседел,
На то, как снова выглядел красиво.
Владимир ЗЕЗЮЛИН
